Не рерайт. Рассказ полностью сочинен мной, разве что некоторые мирские события, впечатления и чувства были моими соратниками... Он пил соль дождей из ее глаз… Я больше не вернусь… - Это были последние слова и гудки. Гудки, нарушающие интимность моего одиночества, глубину моего одиночества, бесконечность моего одиночества. В груди стало мучительно больно, и, сжимая голову руками, я чувствовал, как свет сменяется могильной темнотой, льющейся в окна сквозь пыльные шторы с весенних задиристых улиц. Вот и все. Остался лишь черный коридор, в котором я вижу ее лицо. Эти добрые морщинки глубоких глаз, смотрящих на меня с бесконечной нежностью. Нет. Эти глаза не предвещали беды. Легкие облака изящных бровей не были посланниками бури. Но что же тогда? Неужели этот тонкий, по-детски вздернутый нос, что мило морщится, когда проводишь по шелку волос рукой? Нет. Все не то.